Наконец-то в общаге. Поставив чайник на плиту, обессиленно падаешь на кровать, стонешь, не размыкая губ, чтобы не вырвалось ни звука...Сейчас бы домой, в тишину, в покой. Дома, говорят, и стены лечат. Но никак, нельзя, невозможно - нужно ходить на пары, ненавистные уже, высасывающие последние силы измученного болезнью организма.
Снова накрыла горячая волна, разбилась о затылок, растеклась под волосами, отзываясь набатом в висках. Стиснуть зубы, вжимаясь пылающим от температуры лицом в прохладную подушку. Осталось потерпеть совсем немного: скоро подействуют таблетки, впопыхах запитые чаем - первой жидкостью, которая попалась под руку. Просто подождать чуть-чуть.
Проклятье, чайник! Ты медленно и осторожно, стараясь не делать резких движений, встаешь и идешь на кухню. Никогда не показываешь свою слабость и никому. Только мать, подруга и я можем увидеть тебя без маски бравады и бесшабашности, когда ты кусаешь до крови губы, блестя легким безумием в серо-зеленых омутах, когда первая слезинка робко скатывается по щеке.
А помнишь, что сказала Маркиза? Ты слишком любишь свою свободу, чтобы разделить ее с кем-то. Кто может сказать "мы", имея в виду себя и тебя? Никто. Есть Ты и есть остальные. Хотя и для тебя существует вещь, раздражающая похлеще, чем посягательства на твою свободу. Долг. Перед матерью, перед отцом, передо мной с Маркизой... Врядли в мире есть еще одно сушество, столь же преданное этому понятию. Потому-то сейчас, когда тебе больше всего хочется забиться в какую-нибудь темную щель, ты сидишь за ноутом и пытаешься вникнуть в курсовую, пытаешься хоть как-то отвлечься, не обращать внимания на затылок, будто бы выламывающийся изнутри.
Потерпи еще совсем немного, малыш, совсем немного...